21

Шнейдер думал о любви. Вроде-бы попользованное понятие, причем разными людьми в разных смыслах. Однако, прислушиваясь к себе, он раз за разом обнаруживал, что любовь как он ее чувствует, это всего лишь идущая изнутри, без принуждения, мотивация заботиться и жертвовать чем-то в интересах объекта любви. Именно самовозникающая мотивация жертвовать делает любовь мощнейшим инструментом в обуздании эго. И именно зацикленность на самоописании и самоопределении, порождаемая надстройкой эго в психическом пространстве, лишает человека возможности реализовать присущую ему потребность любить.

20

Ум решает задачи, он живет этой виртуальной пищей. Ум пожирает внимание и энергию. Он строит ментальные модели, и пытается впихнуть в них все феномены. Если они не влезают, он будет причинять беспокойство до тех пор, пока модели не расширятся до того, чтобы вместить в себя факты. Либо пока факты не влезут в модели.

Эго – модель носителя ума. Либо носитель меняет социальное положение, либо модель усовершенствуется до того, чтобы оправдать текущее положение. Каждый человек своеобразен. Для многих самооправдание проще достижения. Для других – достигнуть проще, чем самооправдаться, поскольку модель себя сильна, глубока, и не допускает изменений. Изменение самоидентификации – смерть старой самоидентификации. Поддержание эго в стабильном положении – биологический закон самосохранения.

Коллектив самоидентифицируется базовыми допущениями, так же как человек. Базовые допущения, принятые за данное, лежат в области бессознательного, и не допускают изменения, поскольку выход из равновесия чреват утерей самоидентификации. Когнитивный диссонанс – дискомфорт, мотивирующий на достижение равновесия. Ум должен вернуться в равновесное положение, в зону комфорта, что принуждает либо менять модель, либо менять обстоятельства.

Похоже, что ум – отдельное существо, отдельный феномен. Он пожирает всю энергию, направляет ее на то, чтобы носитель встроился в модель, созданную умом о себе.

Эго – часть ума. Невозможно избавиться от эго, не контролируя ум. Управляя умом, можно управлять создаваемыми моделями. Подлинная свобода – свобода моделирования, в том числе свобода отказаться от моделирования.

18

Шнейдеру показалась удивительной реакция отдельных представителей окружающей реальности на действия других людей.

"Мы все чего-то организовываем и добиваемся, и в этом разрезе те, кто нам так или иначе помогают, являются нашим ресурсом, механизмом, инструментом достижения. Можно, конечно, переживать по поводу того, что инструменты не работают. Можно с инструментами дискутировать и конфликтовать. Но, по-моему, это пахнет идиотизмом. Если инструмент не подходит для решения задачи, нужно либо задачу изменить под инструмент, либо инструмент подогнать под задачу, либо его нахер выбросить, и взять другой. Эмоции, оказывается, лишние и здесь. Голый прагматизм".

Сейчас Шнейдер очень ясно видел, что гонять переживания по поводу несоответствия доступных ресурсов тому, что он видел бы идеальным, это чистой воды мастурбация. Это натолкнуло его на очередное переосмысление прошлого опыта: "Подростковый миф о потере зрения от онанизма приобретает совершенно метафизический оттенок. Когда я гоняю своего ментального лысого, я загораживаюсь от непосредственного восприятия, и не вижу вещи такими, какие они есть вне моих ментальных концепций и образов. Я теряю зрение от ментального порожняка, мусора в моей башке, суетливого внутреннего пиздежа".

17

Первая побудительная причина к изменениям – эго. Хочется реализовать то, что не удалось ранее. Дело даже не в масштабе задач. Просто хочется уважения, признания почетности той роли, которую ты так стараешься играть. Желание стать таким же, как те, на кого раньше равнялся, и кого считал в глубине души ничем не лучше, чем ты сам. Потребность реализовать неудовлетворенные амбиции, закрыть разрыв между тем, кто ты есть сейчас в обществе, и тем, кем ты себя нафантазировал. Очень хочется попасть в лигу игроков, в высший свет, в элиту. Этого требует эго. Звереныш, про укрощение которого на время, как всегда это случается, забыли. Сорняк, который вовремя не выпололи, и он пустил корни так, что уже не все их отростки обнаружишь. Опухоль духа.

Вторая причина – страх. Страшно оказаться без запасного варианта, без той страховки, на которую всегда полуосознанно рассчитывал. В конечном итоге, и этот страх упирается в эго. Страх незакрытия разрыва. Ужас остаться в этом когнитивном диссонансе – "я, оказывается, вовсе не то, чего заслуживаю".

Эго заставляет меряться достижениями с соплеменниками. Принуждает опираться на внешнее подтверждение твоего величия. Слабость других, их восхищение твоей реализованностью, вот костыль для эго.

Если убрать костыль насильно – например, изолировать тебя в одиночной камере, эго сожрет тебя изнутри. Если вовремя его увидеть, можно избавиться от него, и стать счастливым. Эго отгораживает тебя от счастья. Достижение идеального я – это симуляция счастья. Эго будет тотчас же строить другие миражи, и ставить другие цели.

Ум отгораживает тебя от непосредственного восприятия. Эго – побочный продукт ума. Его попытка самоопределиться. Или его попытка выжить. Эго – самый сильный мираж, не позволяющий взглянуть на ум, отвлекающий от этого. Ментальное моделирование себя самого замыкает внимание гораздо сильнее, чем любые другие модели.

16

Другая сторона медали – ревность. Жгучее чувство в груди. Кто-то оказался лучше, опередил, отодвинул. Возможно, этот кто-то даже торжествует и насмехается. Слова на бумаге выхолащивают живое чувство. Оно гораздо обиднее, чем могут передать слова. И нет чувства хуже, чем быть не таким, каким казался себе. Не тем, кем хотел бы. Убеждаться в этом через реакцию тех, кому доверяешь, на кого опираешься.

Чужие реакции – кривое зеркало. Чужое мнение – костыль. Нелепо жить, пытаясь соответствовать тем ожиданиям, которые сам же навыдумывал якобы присущими тем, кто для тебя важен. Даже не смешно, именно нелепо. Не только опираться на костыль, но постоянно проверять, там ли он, не сломался ли, хорошо ли упирается. Планировать жизнь так, чтобы костыль был с тобой в любой мыслимой ситуации. Ставить долгосрочные цели по опоре на костыль и достигать их. Дорожить своим костылем. И переживать – от апатии до паники – если вдруг почувствовал вместо него пустоту.

Пустота – ключ к свободе. Свободу затаскали и опошлили. Само это слово уже почти синоним попса. "Освободиться" звучит гораздо свежее, но означает оно в своем пределе только одно: оказаться в пустоте. Нет свободы. Есть пустота.

15

«Меня нет» - сказал Шнейдер. Смотря на то, что он называл собой, он не видел ничего принципиально отличного от остального окружающего мира – такого же, по сути, чуждого наблюдателю, как и все окружающие феномены. Казалось, что он на физическом уровне ощущает, как мозг конвертирует бездушные сигналы неведомого мира в связное ощущение реальности себя. «За что бы я ни взялся, это не я. О чем бы я ни подумал, этого нет. Что бы я ни увидел, это не то, что я подумал» - эта мысль успокоила его на какое-то время, но увидеть наблюдающего не помогла. «Проекция смотрит на проекцию в надежде увидеть проектор», подумал Шнейдер, проваливаясь в сон.

14

"Думать о чужих оценках меня имеет смысл, если имеет смысл социализироваться. Если социализацию не превращать в смысл своего существования, а другими словами не связывать свою самоидентификацию с ее подтверждением извне, то отпадает всякая необходимость переживать по поводу чужих оценок." – образы в уме то и дело путались, и он с трудом находил слова, чтобы выразить мысль, которая то и дело ускользала от его внимания. В голове, помимо стремления оставить след этого дня в летописи ментальных мастурбаций, существовало еще два доминирующих паттерна. Шнейдера влекло к женщинам, и хотелось есть.

9

Шнейдер думал о власти.
"Неравенство прошито в спинном мозге любого примата. Потребность во власти фундаментальна. Глупо объяснять ее исключительно инстинктом выживания. Настолько же глупо, как и думать, что я понимаю мотивацию приматов. Неравенство не нужно сводить к чему-то другому, оно само по себе первично, неоспариваемо, аксиоматично при моделировании поведения живого.
Власть - это основа движения, одно из первейших следствий свойства ума различать и предпочитать. Я отличаю себя от других, я предпочитаю свои интересы интересам других, я имею волю двигаться к цели и волю подчинить себе интересы других - и воля здесь так же первейшее следствие предпочтения"

8

Каша в голове Шнейдера снова прогрессировала. Липкое месиво бессвязных мыслей продолжало расползаться по ментальному пространству, засирая самые дальние его уголки. Снова объявились старые друзья – апатия, растерянность и желание куда-нибудь съебаться, причем сразу, никуда не откладывая. Желания становились мощнее, увеличивались в объеме и силе, заслоняя собой любое мало-мальски разумное движение аналитической или созерцательной зоны многострадальной башки Шнейдера. Они снова властвовали. Желание поменять что-то, увидеть кого-то, послать все к чертям. Просвечивали так же временно угнетенные потребности – поебаться, посрать и поспать. Думать было некогда и нечем. Эго жадно впитывало миазмы этого разбухающего мозгового теста, набиралось сил для дальнейшей борьбы за голову Шнейдера. Голова от этого гудела и болела, но сделать с этим было категорически ничего нельзя – рацио сдохло до следующего просветления. «Крыса недобитая» - подумал Шнейдер. Он заказал кофе и решил позволить себе немного мозгодрочки: «Один хер, анализировать я сейчас не в состоянии». Войска эгоборца стягивались на базу и уходили в глухую оборону. Эго в очередной раз выигрывало эту позиционку. «Когда нибудь придется сдохнуть, чтобы оно исчезло вместе со мной» - подумал он равнодушно. Но в предопределенности такого результата в данном случае он, все же, уверен не был.

7

"Справедливости нет - это понятие ума, однако у каждого есть ощущение справедливости" - Шнейдер посмаковал сочетание двух последних слов. "Я ощущаю справедливым, если я отношусь к любому мнению с уважением, к любому человеку - с почтением. Я считаю справедливым, если мне хотя бы не навязывают чужую точку зрения. Каждому определяться с жизнью самому - это и есть справедливость".

Почувствовав, что он навязывает сам себе какую-то точку зрения, он задумался о ее релевантности. "Истинного мнения нет, поскольку любое мнение - интерпретация ментального опыта. Я создаю мнение об объективных событиях на основании ощущений, регистрируемых в моем психическом пространстве. Любой опыт отсюда я воспринимаю как психический. Ежели кто-то создает мнение - это и есть истинное мнение. Я отношусь к нему с уважением, покуда оно не мотивирует несправедливых действий. Я сопротивляюсь, если считаю чьи-либо действия несправедливыми. Я действую, потому что мне нравится что-то созидать. Любое действие суть движение танца Единого"

Шнейдер ощутил, что окончательно запутался. Он хлебнул чаю и отодвинулся от стола.
Если все правы, то к чему эта болтовня? Единый выдал свое очередное па.

6

"Если я сам создаю этот мир, то почему бы не создавать его полным света и радости? В конечном итоге, я всего лишь каждый раз бегаю за опытом" – тут Шнейдеру вспомнился его опыт тактильного восприятия музыки, идущей из телевизора, после косяка, запитого пивом. "Так же, как я трогал звуки, я трогаю любой паттерн своего восприятия, цепочку восприятий – как непосредственных, так и последующих ментальных наслоений. Что бы я ни делал, все это сводится к плутанию по тропинкам-стереотипам в непроходимых ментальных зарослях"

4

"Различия ума и наблюдателя сейчас для меня очевидны" – написал Шнейдер, - "но до сих пор не было ясно, какие же признаки в жизни отличают деятельность наблюдателя от активности ума". Шнейдер почесал нос и глотнул чаю. В действительности, и это различие представлялось ему сейчас очевидным. "Внимание поставляет впечатления в топку ума" – продолжил он, - "Я наблюдаю только то, на что сейчас направлено мое внимание. Мой ум конструирует свои лабиринты из того, что высвечено вниманием, как фонарем в темноте. Где внимание, там и энергия – с каждым днем этот даосский тезис для меня все справедливее. И вся проблема блуждания в густом лесу ментальных конструкций – это маниакальная привязанность к наблюдению за процессом блуждания, и за эмоциями, его сопровождающими. Это даже не цепь, не дающая вырваться. Это больше похоже на привычку смотреть только в одну сторону. Или даже, скорее, похоже на обыкновенный сон". Шнейдер отодвинул лэптоп, и попытался осознать, что же именно высвечивает луч внимания в настоящий момент. Наблюдатель настойчиво подсказывал ему посетить клозет.

3

Шнейдеру снилась смерть. Дикое чувство потери даже не всего, что уже есть, а необъятного потенциального, неполученного и нереализованного. Это было чувство последней секунды, и даже больше – чувство только что прошедшей последней секунды. Он исчезал навсегда. Больше некому радоваться, уставать и нервничать. Некому осознавать, чувствовать и безмолвно наблюдать. "А было кому?" – подумал Шнейдер и проснулся.

2

"Эго – одна из иллюзий. Возможно, самая сильная". Шнейдер ощутил в этот момент предельно ясно, что самоотождествление является сутью эго. Перестань себя отождествлять с чем-либо, и ты избавился от него. Проще – только дышать. Ничего не нужно растворять, ни с чем не нужно воевать. Просто перестать считать, что ты есть нечто. Потому что ты – ничто.

"Связывая мыслеформы с воспринимаемыми феноменами, я порождаю мир иллюзий. Приписывая смотрящему качества, я порождаю эго" – изрек смотрящий Шнейдера через его мыслеформы. Мышца на правой скуле непроизвольно дернулась.

1

Шнейдер представил, как самолет после взлета накреняется, и по крутой дуге направляется к земле. До столкновения остаются считанные секунды, но тут случается невиданное: все его нутро вдруг становится единой природы со всем остальным миром. А если точнее, то именно этим миром оно вдруг и оказывается. И столкновение оказывается то ли в прошлом, то ли в будущем, и вообще как-то мельчает, очень быстро теряется в переживаниях и исчезает вовсе. Вместе с телом. Больше нет Шнейдера. Ничего больше нет.